Синеглазая принцесса - Констанс О`Бэньон

– Ты хочешь сказать, что она невинна, а я пытаюсь ее развратить? – нахмурилась Лилия.

– Понимайте, как хотите, – вызывающе ответил Николас и, повернувшись к жене, напряженно проговорил: – Я уезжаю до самого вечера – у меня много дел.

С этими словами он вышел из столовой. Алана была в полной растерянности:

– Что с ним, Лилия? А я-то надеялась…

В глазах свекрови стояли слезы.

– Я тоже надеялась, что время залечит его раны, но, увы, он ничуть не смягчился по отношению ко мне. Николас по-прежнему винит меня в гибели своего отца.

– Может быть, стоит подождать еще немного? – попыталась утешить свекровь Алана. – Я уверена, что со временем Николас поймет свою ошибку.

Лилия сокрушенно покачала головой:

– О нет! Николас мало кого ненавидит, но такие люди почти не прощают обид. Уж если он с кем-то поссорится, это на всю жизнь!

– Лилия, прошу вас, расскажите ему правду! Для вас нет другого способа примириться с сыном.

Лилия побледнела:

– Но я не могу! И ты, пожалуйста, тоже не рассказывай… Хорошо?

– Не волнуйтесь, я же обещала, что не выдам вашей тайны. Но если честно, то я не понимаю Николаса. Он такой сложный человек, Лилия!

– Да, сложный и несгибаемый. Однако в этом есть и хорошая сторона, Алана. Николас будет тебе прекрасным мужем, если сумеет похоронить прошлое. Хотя порою он бывает удивительно безжалостным. Не позволяй ему над собой издеваться, девочка.

Алана кивнула, пытаясь собраться с мыслями. Выходка Николаса совершенно сбила ее с толку. Казалось, в нем живут два разных человека: один – пылкий любовник, а другой – холодный, равнодушный незнакомец, каким он предстал перед ней сегодняшним утром.

Николас с наслаждением вдыхал весенний воздух и думал, что хорошо все-таки вновь очутиться дома. Ведь если разобраться, дороже этого поместья для него ничего нет. Даже когда последний представитель рода Беллинджеров отойдет в мир иной, этот чудесный край не прекратит своего существования. Добровольное изгнание далось Николасу нелегко – он безумно скучал по Беллинджер-Холлу и теперь никак не мог им налюбоваться.

Почти все утро Николас объезжал поля и луга в сопровождении Альберта, бывшего раба, а ныне свободного человека. После войны мать назначила Альберта управляющим, и Николас вынужден был признать, что она сделала правильный выбор.

Отставной капитан был изумлен, обнаружив, что Беллинджер-Холл не только не пребывает в упадке, но даже процветает. Поля уже засеяли, корма для скотины было вдоволь.

Николас осмотрел конюшню, амбары… Все содержалось в полном порядке, а на конюшне даже недавно настелили новую крышу. Скрепя сердце Николас вынужден был признать, что Лилия – прекрасная хозяйка, ибо все это стало возможным лишь благодаря ее неустанным трудам и заботам.

Подъехав к конюшне, Николас спешился и, сунув поводья в руки юному конюху, обратился к управляющему:

– Альберт, я хочу показать тебе лошадь, которую купил в Арлингтоне. Мне, право, давно не попадались такие красавицы. Ее мне продал Потит Гарвей. Не знаю, слышал ли ты о нем…

Черные глаза Альберта округлились:

– Янки Потит Гарвей, который торгует лошадьми? О, это плохой человек, он стольких людей уже разорил! С ним опасно иметь дело, мистер Беллинджер!

– Может быть, но рыжая кобыла, которую он мне продал, стоит уплаченных за нее денег! Одного взгляда на нее достаточно, чтобы это понять.

Альберт вдруг остановился как вкопанный.

– Как вы сказали? Рыжая кобыла?

– Ну да… По кличке…

– Погодите, мистер Николас, позвольте мне самому угадать… Ее зовут Рыжая Бетти, верно?

– Верно. А ты что, о ней уже слышал?

Альберт помрачнел.

– Да кто ж о ней не слышал, сэр?! Эту кобылу ни один человек не может объездить. Ни один! Потит нажил на ней целое состояние: он ее продает, а когда новый хозяин хорошенько намучается со строптивицей, выкупает обратно. Но, как нетрудно догадаться, уже за другие денежки.

– Ты хочешь сказать, янки меня надул? – нахмурился Николас.

– Вот именно, сэр! Именно надул! Представляю, как он радовался! На берегах Потомака, пожалуй, не найдется плантации, хозяева которой не попались бы на его удочку, но все уже раскусили его хитрость, и у Потита теперь никто не покупает эту кобылу.

Николас помрачнел и ринулся в конюшню.

Деревянные стены стойла угрожающе трещали. До Николаса донеслись ругательства Гленна Хаббарда.

– Держите ее, ребята! – кричал он. – Крепче держите, а то она разнесет к чертям все стойло!

Когда Николас подбежал к ним, Гленн озабоченно покачал головой.

– Не знаю, что нам и делать, мистер Беллинджер. Всего час назад привели сюда эту кобылу, а она уже успела распугать всех лошадей и чуть не отправила на тот свет одного из моих парней. Понятия не имею, как ее утихомирить.

Николас злобно прищурился.

– Проклятый янки! Но почему два дня назад, когда я у него был, она вела себя смирно?

– Сдается мне, – сказал Гленн, – этот Потит что-то подмешивает ей в корм, но когда действие снадобья проходит, Рыжая Бетти превращается в дьяволицу. Ее и на развод-то оставить нельзя – она же не подпустит к себе жеребца! Ну, а о том, чтобы ее объездить, не может быть и речи. Я не такой дурак, чтобы рисковать жизнью! Можете меня уволить, мистер Беллинджер, но я к ней не подойду.

Альберт присоединился к Николасу, и трое мужчин стали с тревогой наблюдать за беснующейся лошадью. Мальчишка-конюх в ужасе забился в дальний угол стойла, а Рыжая Бетти, дико хрипя, била копытом в деревянную перегородку – только щепки летели в разные стороны!

Николас чуть не задохнулся от ярости:

– Представляю, как потешался надо мной этот мерзавец янки! Но пусть не надеется заполучить обратно свою лошадь. Да я скорее застрелю ее, чем пойду на поклон к этому плуту!

Гленн энергично закивал головой.

– Это вы правильно решили, хозяин! Хоть и жалко убивать такую красавицу, но что поделаешь? Толку-то от нее все равно не будет!

И словно в подтверждение его слов Рыжая Бетти внезапно сорвалась с места и ринулась в атаку на конюха, метя ему копытом прямо в лоб. Мальчишка взвизгнул и юркнул за дверь.

– Да, боюсь, другого выхода у вас нет, мистер Николас, – поддержал Гленна Альберт. – Счастье еще, что эта тварь никого не убила.

Обычно Алана делила свое время между беседами с Лилией и посещением конюшен. Она уже успела подружиться со всеми лошадьми, и главный конюх Гленн Хаббард не уставал удивляться тому, что при виде Аланы они приходили в буйный восторг и кидались ей навстречу, грозя вышибить копытом деревянные перегородки. У Гленна даже закралось подозрение, что Алана обладает какой-то магической властью над животными.

Около двух часов дня Алана переоделась в серебристо-серую амазонку и пошла в конюшню – в это время она обычно каталась верхом. Лилия научила ее ездить в дамском седле, однако Алана втайне отдавала предпочтение мужской посадке, к которой привыкла с детства: женщины племени шайенов ездили верхом только так.

Приблизившись к дверям, Алана услышала возбужденные мужские голоса и лошадиное ржание.

– Дай сюда ружье, Гленн! – рявкнул Николас. – Лучше поскорее покончить с этой историей! Как подумаю, что чертов янки выставил меня на посмешище…

Алана вбежала в конюшню и увидела насмерть перепуганную кобылу, которая, почуяв опасность, рвалась с привязи.

Алана решила, что ослышалась.

– Ты, наверное, шутишь? – воскликнула она. – Разве можно убивать такое прекрасное животное?

Николас мрачно отметил про себя, что жене очень идет модный костюм для верховой езды, но сейчас ему было не до комплиментов.

– Иди домой, Алана! – раздраженно отмахнулся он. – Женщинам здесь не место.

Однако Алана, не обратив внимания на его слова, направилась к стойлу Рыжей Бетти.

– Успокойся, милая! – ласково обратилась она к лошади. – Быть того не может, чтобы трое бравых мужчин задумали тебя убить. Тебя, такую миленькую лошадку…

Николас кинулся было за ней, но Гленн схватил его за рукав.

– Оставьте ее, мистер Беллинджер. Животные почему-то к ней тянутся, как ни к кому другому. Почему – не знаю, может, на них индейский язык действует, но это так.

– Да ее же растопчет эта зверюга! – воскликнул, вырываясь, Николас, но схватить Алану не успел, ибо случилось нечто необъяснимое: едва она вошла в стойло, лошадь перестала бить копытом и навострила уши.

Мужчины завороженно смотрели на Алану, а она тихонько заговорила по-шайенски и сделала несколько шагов к Рыжей Бетти.

– Не бойся, красавица, – ласково сказала Алана. – Тебе нечего бояться. Ты гораздо красивее всех остальных лошадей в нашей усадьбе. С тобой никто не сравнится, можешь мне поверить.

Она подошла еще ближе и протянула к кобыле руку, но Рыжая Бетти попятилась.

– Да не обижу я тебя, милая, не обижу! – улыбнулась Алана. – Мы с тобой подружимся, вот увидишь.